Making of Cover Crash…

Группа «Cover Crash» существует уже пять лет, и сегодня можно с уверенностью сказать, что в Твери у них давно нет конкурентов. Вне зависимости от формата мероприятия: будь то корпоративный движ, вечер-презентация  или юбилей такого солидного издания, как «Реноме»,  –  эти пятеро харизматичных парней в стильных костюмах точно будут первыми, кого пригласят зажечь вечеринку. И они это умеют! Сегодня «CoverCrash» – это настоящий гарант не только качества  исполнения, но и отличного настроения, впечатлений и куража.

Журнал «Реноме» встретился с лидером и фронтменом группы Алексеем Серовым и бас-гитаристом, солистом оркестра «Российская камерата» Тверской областной академической филармонии Виталием Барменковым, чтобы поговорить не только о них и о «Cover Crash», но и о том, что сегодня происходит в мире музыки.

– У каждой группы есть своя история рождения легенды.  Как появился  «CoverCrash»? Алексей, ты вот так сидел, и вдруг тебя осенило – а не запилить ли мне новую крутую группу?

Алексей Серов:

– Раньше я играл в других коллективах, где был не на основных ролях, и в один момент понял, что мне этого уже недостаточно.  Хочу большего, и отвечать не только за себя и свое исполнение, но и за  остальные процессы, происходящие в группе. Так и родилось решение – создать свой коллектив.

– Сразу ли удалось собрать такой уникальный состав? Как он складывался?

Алексей Серов:

– Считаю, чтосудьба мне послала самых именитых музыкантов  нашего  города.  Правда, не сразу. Изначально это был другой состав. Кто-то приходил, кто-то отсеивался, и путем такого рандомного появления в группе сформировался сегодняшний «Cover Crash». Костяк сложился благодаря Виталию Барменкову и Артему Аксенову, нашему клавишнику.  Начинали мы с трио, на данный момент нас пятеро. Последнее пополнение коллектива случилось два года назад, когда к нам присоединился  гитарист Дмитрий Шумейкин. Также считаю его появление судьбоносным. Место за барабанной установкой занял безудержный Андрей Плиткин, которого я просто подтянул, как коллегу по цеху по юношеским музыкальным увлечениям.

– Виталий, как ты оказался в Твери?  Ты ведь родом из Беларуси.

Виталий Барменков: 

– Да, там я родился и вырос, закончил Белорусскую государственную академию музыки. Изначально мой основной инструмент  –  контрабас, также играл на обычной гитаре, а вот бас появился только в  «Cover Crash». В Тверь в 2008 году меня пригласил еще тогдашний директор Тверской филармонии Владимир Боярский, так как они искали контрабасиста. Меня послушали на конкурсе в Минске, и я им понравился.

– Давайте поподробнее расскажем о других участниках.

Виталий Барменков:

– Артем Аксенов (клавиши)окончил Институт культуры по звукорежиссуре и «Гнесинку» по джазовому фортепиано. Учился у настоящего мэтра Игоря Бриля.

Алексей Серов:

– Артем у нас действительно бриллиант, который своим блеском  озаряет и всех нас. Он уникальный музыкант, у него абсолютный слух. Музыку воспринимает на каком-то ином уровне: в виде символов, шифров и кодов.

Виталий Барменков:

– Дмитрий Шумейкин (гитара) – преподаватель Тверского колледжа культуры имени Львова. Окончил Санкт-Петербургский государственный институт культуры. Дима у нас не только занимается гитарой, но и выполняет техническую работу по наполнению композиций аранжировкам, работает с эффектами.

Алексей Серов:

– Андрей Плиткин  –  ударник. Окончил наш Тверской   колледж культуры имени Львова.

– Вот вы все такие разные, самобытные. Но существование в бэнде  – это особая кухня. Быть в группе  порой даже сложнее, чем быть в браке. Там ты пытаешься найти общий язык с одним человеком, а здесь – со всеми членами группы. Что объединяет всех вас?

Виталий Барменков:

– Такое объединяющее качество точно есть – мы терпимы друг к другу. Очень.

Алексей Серов:

– Наверное, да,  можно провести аналогию с мужем и женой, которые взаимодополняют друг друга, способны понимать, уступать. Остались люди, которые как раз и обладают этими  цементирующими любые отношения качествами. Конечно, как и в любом коллективе, есть немало разногласий, но нам, слава Богу, пока хватает мудрости находить компромисс.

– Давайте честно, кавер-групп сейчас немало. Чем уникален именно ваш проект?

Алексей Серов:

– Первое – это наша универсальность. У нас огромный репертуар, порядка 200 песен абсолютно разного жанра, что позволяет удовлетворить даже самого притязательного слушателя. Мы можем исполнить абсолютно все: рок, поп – как наш, так и зарубежный, – джаз и многое другое.  Причем способны сделать это практически без подготовки. Второе – наша многофункциональность. Благодаря техническим возможностям пять человек в группе могут звучать как целый бигбенд. Благодаря аранжировке, которой занимается Дмитрий Шумейкин, при исполнении той или иной вещи мы звучим максимально приближенно  к оригиналу. Есть противники этого, считающие, что надо обязательно привносить что-то свое.  Но эта музыка уже сыграна, какой смысл изобретать велосипед? И если слушатель привык ее воспринимать в существующем виде, мы ее так ему и преподносим.

И еще один важный момент. Наверное, в силу того, что все мы начинали с ресторанов, у нас выработалось некое чутье, которое позволяет понимать, что и в какой момент должно звучать для создания определенного настроения, атмосферы. Это трудно объяснить. Диск-жокеи меня поймут. Они тоже обладают такой интуицией. Музыкант вообще должен быть кудесником, чувствовать атмосферу и менять ее только в лучшую сторону.

– И все же возвращаясь к разговору: как все начиналось? Первичным ведь было увлечение музыкой. У кого, как и когда это случилось? Когда вас накрыло этой волной?

Виталий Барменков: 

– У меня любовь к музыке началась  еще в школе, классе в пятом, когда я впервые услышал  «The Beatles». И все идет от семьи: мой отец сам очень хороший гитарист и вокалист, который играл с известными российскими музыкантами. В их числе Игорь Куприянов (группа «Черный кофе»). Именно он привил мне любовь к инструменту. Буквально за пару дней показал азы, я ухватил и дальше уже развивался сам. Слушал много очень разной музыки.

Алексей Серов:

– Я всю жизнь занимался плаванием. Вообще меня очень сложно развернуть в каком-то другом направлении, но такая сила нашлась. Однажды увидел, как люди играют вживую, и меня это настолько заворожило, что  понял – хочу так же. И я буквально заболел этим, не отпускает вот уже 20 лет.

– В плане музыки что повлияло? Есть любимые команды, направления?

Алексей Серов:

– Те же самые «The Beatles@ и вообще вся классика того времени – «Deep Purple»,  «Whitesnake». Сейчас практически ничего не слушаю. Лично для меня уже нет никаких команд, направлений, есть только музыка, которая либо цепляет, либо нет. Красивая мелодия с каким-то добрым, позитивным, осмысленным текстом, что сейчас крайне  редко встречается в песнях.

– Есть что-то из последнего, что зацепило?

Алексей Серов:

– Меня сейчас вообще редко что-то цепляет из того, что я слышу. Хотя мне нравятся украинские проекты «Monatik» и «Kazka» – песня «Плакала». На фоне всего того, что сегодня процветает, это какой-то луч света в темном царстве. Нравится Бруно Марс. Считаю его вообще реинкарнацией Майкла Джексона и Элвиса Пресли в одном флаконе.

– Согласны, что сегодня музыка стала более примитивна в плане не только исполнения, но и создания?

Виталий Барменков:  

– Да, она реально деградирует. Причем вся, как популярная, так и рок, джаз. Практически любое направление, какое ни возьми. Нет роста музыки. Все упрощается. Мне интересней слушать исполнителей 60 – 70-х годов. Я получаю от них действительно какой-то заряд бодрости. До сих пор могу включить любую песню «The Beatles», и она для меня как мед. Так красиво звучит.

– Сама пытаюсь ответить себе на этот вопрос – почему так происходит? Что вы думаете?

Алексей Серов:

– Потому что тогда музыка делалась музыки ради, а не  коммерции для. В нашей стране запеть может вообще кто угодно.

– А, по-моему, так уже стало везде, не только у нас.

Алексей Серов:

– Вот не соглашусь. На Западе есть хоть какой-то отбор,  какая-то школа. Чтобы они там ни выпустили, но оно оказывается на несколько голов выше, чем делают у нас.

Виталий Барменков:

– Послушал последнюю победительницу  «Грэмми» Билли Айлиш, это же просто кошмар. Как она победила, непонятно. Она петь не умеет абсолютно. Но есть современные исполнители, которых я очень люблю: Чарли Пут, Эд Ширан.

– В СССР существовала цензура, но при этом было и много хороших исполнителей. Упал железный занавес, открылись новые возможности, но на выходе получается, что мы не только ими не воспользовались, но и скатились на какое-то дно. На эстраде у нас   процветают тотальная безвкусица и примитивизм.

Алексей Серов:

– Мне кажется, это такой философский момент и отчасти закономерный. Дай человеку свободу, и он пойдет, как правило, не по верному пути. Хоть и ругали цензуру в советское время, а вы вспомните, какие были  ансамбли:  «Цветы», «Синяя птица», «Веселые ребята».  Они играли достаточно сложную  музыку, это не тот примитив, который исполняют сейчас. А если бы она была записана на прогрессивной аппаратуре, то спокойно могла бы конкурировать с западной классикой. И опять же – тексты. Не было никакой пропаганды клубной тематики, как сейчас, например. Пели про самое светлое. Про любовь.

Виталий Барменков:

– У меня своя версия. Считаю, что наш народ привык все копировать. Начали копировать тех же «The Beatles», появились  группы «Цветы» и «Воскресенье». Сейчас копируют рэп. В Америке это субкультура, которая возникла не искусственно. За ней стоит определенная идеология – этнические разборки, противостояние белым. И теперь мы пытаемся внедрить это в абсолютно другие, наши реалии. Даже когда слушаешь того же Чайковского, у него также есть заимствованные элементы. Наверное, дело  в том, что  музыка с момента появления нотных записей все же пошла с запада. А наши российские музыканты, Глинка, появились  намного позже.

– Люди на мероприятиях активно просят песни 90-х. Почему? Ведь, если разобраться,  тяжелейшее было время.

Виталий Барменков:

– Там простая мелодия, простые тексты, есть своя  простая гармония. Эти песни были созданы специально для русских людей.

Алексей Серов:

– Вот увидите,когда пройдет еще лет 10 – 20, все будут вспоминать с такой же ностальгией то, что играет сейчас и от чего мы сейчас, грубо говоря, плюемся. Это просто жизнь.

Беседовала Вера ТАРАН